70 лет Великой Победе: Детство в плену

6 марта в ДК с. Николаевка заместитель главы района по социальным вопросам С.М.Пашкина и заместитель начальника Управления соцзащиты В.Г.Данилова вручили юбилейную медаль «70 лет Победе» местной жительнице бывшей узнице концлагерей А.Ф.Нестеровой. В этот же день подобную награду получила Т.Н.Комса из Тамбовки.

Simple Image Gallery Extended

Александра Федоровна Нестерова нечасто рассказывает о том периоде своей жизни, что выпали на полтора года немецкого плена. А если и говорит, то в её повествовании такая боль от перенесенных страданий, что даже слушать это уже невыносимо. Их небольшое село Девица в Воронежской области оказалось оккупированным в первые месяцы войны. Старшего брата Шуры первым угнали в Германию, но по пути парнишке удалось бежать. Он стал добровольцем, ушел на фронт.

— Летом 1942-го пришли к нам полицаи и выгнали нас с мамой, старшей сестрой Аней и братом Колей. Повели на площадь. Там уже много народа было. Погнали нас. Взрослые старались стариков и детей в середину колонны поставить. По краям шли фашисты с огромными собаками. Кто не мог идти — пристреливали. Пригнали нас в соседнее село, там у немцев комендатура была. Передохнули в церкви — и дальше на станцию в село Курбатово. Здесь железная дорога была и пункт приема зерна до войны. Колючей проволокой все огорожено было. Нас туда и загнали.

Детская память избирательна. Но многие моменты военного ада Шурочка Нестерова запомнила отчетливо. Помнит душераздирающий крик женщины, которую рвали на части немецкие овчарки. И то, как мама, схватив дочь на руки, отворачивала той лицо и уговаривала не смотреть на эти зверства. Помнит старика, чьё лицо немецкий сапог превратил в месиво. Видела, как живым факелом горел мужчина, облитый бензином. Крик. Шум. Неизвестность.

— С перепугу я заболела. Сильно пить просила. Мама из лужи намочила мне тряпочку и так поила меня. Потом подогнали вагоны и стали набивать их людьми, как селедкой в бочки. Окон в тех грузовых вагонах не было. Жуткий плач стоял. Мы думали, что везут нас на расстрел. Душно, темно. Сесть было невозможно, так, стоя, и проехали полтора суток. А когда состав остановился, многие выйти не смогли, падали замертво.

Поутру нас стали партиями увозить куда-то. Попали мы в село Барановку. Поместили в сарай одной бабульки. Бабушка сразу нам картошки в мундирах принесла и свёклы вареной.

Та сердобольная женщина сыграла в судьбе младшей из Нестеровых не последнюю роль. Не раз ребенок оставался под присмотром в её ветхой хатенке, пока взрослых и детей постарше угоняли рыть окопы. Но бывало и Шурочку брали на эти земляные работы.

— Когда начинались обстрелы, мы бросались на дно окопа и старались сравняться с ним. Мама просила нас закрывать глаза и уши. Я уже знала, что перед бомбежкой небо освещалось ракетами. Тогда мама успокаивала: «Доченька, посмотри, какие фонарики!» ноя знала, что после этих «фонариков» начинался кошмар...

Как их освободили, Александра Федоровна не помнит. Помнит, как хоронили пленных. Домой они возвращались в тех же вагонах, в каких и прибыли. На полях боев лежали непогребенные тела захватчиков и освободителей. А в воздухе висел удушающий трупный запах.

Домой Нестеровы попали осенью 1943-го. И о войне, и о пережитых испытаниях старались не говорить. В 60-е Александра упросила брата Николая съездить в Барановку. Приехали. Но уже не было там ни того сарая, ни хатенки, ни ангела-хранителя бабушки. Знали, что на месте соседнего села, сожженного немцами вместе с жителями, установлен памятник.

— Я половину дороги осилила, и ноги будто окаменели. Упала на колени. Зарыдала. Прижалась к земле и почудилось, что она дышит. Брат добрался до памятника, поклонился погибшим. Вернувшись, попросил ни о чем не спрашивать. Назад возвращались мы молча.

На амурской земле Александра Федоровна оказалась в 1964 году, когда с семьей приехала сюда по переселению. Переселенцев встретили хорошо. Выделили дом и корову с поросенком, на первое время снабдили продуктами.

За свою долгую трудовую жизнь в Николаевке Александре Федоровне довелось работать в овощеводстве, свинаркой, учетчиком и бригадиром на свиноферме, заведовать сепараторным пунктом на КРС. Перед пенсией ушла в школу, где еще девять лет отработала сначала уборщицей, а затем гардеробщицей. Эта женщина поражает своим жизнелюбием, неиссякаемой энергией и умением привлекать внимание к определенной проблеме.

Когда директор Николаевской школы Ж.И.Щеглова поздравляла бывшую узницу с вручением юбилейной медали и когда Александра Федоровна стала читать собственные стихи, я подумала, что передо мной стоит учитель русского языка и литературы. Но оказалось, что Александре Федоровне удалось окончить только школу-семилетку. И писать стихи она стала не так давно. И в этот день школьникам Николаевки она дала наказ: «Не обижайте своих матерей. Не оставляйте их сердца сжиматься. Больней всего обида от детей. В овчинку может небо показаться... Не обижайте пожилых людей, придет и к вам когда-то старость...»

И хотя Александра Федоровна приобрела жилье по сертификату в Благовещенске, но тянет её домой, в Николаевку, где прошли лучшие годы, выросли шестеро детей, живут внуки, где каждый знает бабу Шуру, человека, потерявшего детство в немецком плену.

О.КУТУЗОВА,
Редакция газеты «Амурский маяк»

Фото автора